Давно уже не выкладывала здесь своих фантастических рассказов, да и давненько, честно говоря, вообще не писала ничего новенького - как-то все некогда, да и вся я сейчас мыслями в фотографиях... Но вот почему-то один из старых, давно написанных рассказов все всплывает и всплывает в памяти. Не знаю почему, вроде бы ничего этому не способствует, но раз он крутится, то я решила так-таки выложить его. Называется "Капитанский коктейль".

Капитанский коктейль

Знаете ли вы, что такое капитанский коктейль? В смысле, коктейль от капитана? Это когда круизный корабль, большая зала в золоте, и тьма-тьмущая народа, которую капитан угощает коктейлем. Ну, естественно, не сам угощает – на это есть официанты. Вернее, официантки. Две из них как раз стояли рядом с Рутой и секретничали.

Совсем молоденькие – лет шестнадцать. «Эх, где мои шестнадцать лет, – грустно подумала Рута. – А я ведь когда-то также начинала – официанткой. Давно это было… А форма у них другая: белая юбка-плессировка и белая же блузка с кокетливым полосатым воротничком – под матросску. Мило. А у нас все строже: черный низ, белый верх…»

Девочки шушукались.

– Спорим, капитан первым танцем вальс включит?

– Почему?

– Он капитанский коктейль терпеть не может, считает, что его обязанности не в этом состоят. А руководство компании требует, чтобы он на первом танце обязательно присутствовал. А потом – свободен. Вот он и ставит то, что никто уже танцевать не умеет.

Заиграла музыка, это действительно был вальс. Капитан стоял с невозмутимым лицом, но Руте показалось, что его глаза хитро поблескивают. «Как я его понимаю! – прочувствованно подумала она. – Когда удовольствие становится обязанностью… Стоп! Но ведь сейчас я отдыхаю, почему бы мне не станцевать вальс?»

Рута решительно продефилировала через зал:

– Капитан, позвольте пригласить вас...

Капитан, в этот момент как раз поднесший бокал к губам, поперхнулся. Первый помощник вежливо похлопал его по спине.

– Вы танцуете вальс? – в голосе прокашлявшегося капитана было неподдельное удивление.

– Немножко, – скромно сообщила Рута.

– Почту за честь, – пряча сомнение, кивнул капитан. Поставил бокал и подал руку.

Первые шаги, неуверенный в состоятельности партнерши, он вел очень осторожно. Однако, Рута, ловя его движения, легко следовала за ним.

– Вы хорошо танцуете… – в голосе капитана – изумление. – А в другую сторону?..

– Могу.

Оп-па! Нужный такт в музыке и вот они уже закружились в другом направлении.

– Ого! – в карих глазах – явное одобрение. – Вы часто тренируетесь?

Рута, не отвечая, улыбалась уголками губ. Может, и часто – положение обязывает. Но редко с хорошими партнерами. Бальные танцы не в моде. Так, дань традициям на круизных кораблях.

Плыла в танце позолота стен, плыли неразличимой полосой лица гостей, и блеск хрустальных люстр, падая на зеркальный паркет, рассыпался миллионом сверкающих блесток. Сухая крепкая ладонь мужчины, короткие волосы посеребрены сединой и внимательные карие глаза, окруженные лучиками морщин – такие бывают у часто улыбающихся людей…

Когда танец закончился, капитан по-старинному поклонился, поцеловал Руте руку. Хотел что-то сказать, но не успел: зазвучала новая мелодия и к нему немедленно подскочила молодюсенькая девчушка с копной рыжих волос.

– Капитан, позвольте пригласить вас! – звонкий голосок и глаза невинной лисицы.

– Конечно, мадемуазель, – кивнул капитан, улыбаясь. И обернулся к Руте. – Прошу простить меня, мадам…

Лисичка, проходя мимо Руты, кинула торжествующий взгляд. «Ну конечно – молодость, свежесть, – грустно подумала Рута, провожая пару глазами. – Я в свои тридцать пять, наверное, кажусь ей старухой. А ведь все преходяще: юный блеск глаз, легкость движений, силы танцевать до утра…»

Танцевать, кстати, юная красотка не умела. Но, тем не менее, уверенно возложила загорелые руки на плечи партнера и живо защебетала. Капитан, внимательно слушая, улыбался и кивал. Да, ничто не сравнится с молодостью: ни ум, ни положение, ни умение держаться… Руте стало грустно, и она решила, что самое время полюбоваться морским простором.

Закрывшаяся дверь легко отсекла звуки веселья и блеск огней танцевальной залы. Корабль неторопливо, гордо уходил в ночь, в океанский простор, туда, где небо сливалось с водой, превращаясь в один общий нераздельный мир. А россыпь огней берега, не в силах справиться с опускающейся тьмой, отходила, отступала все дальше и дальше.

От окружающего простора захватывало дух. А еще больше от того, что можно было чувствовать прикосновение ветра к обнаженным плечам и вдыхать воздух, наполненный запахами влаги, моря, а не тот, привычный, который прошел через множество фильтров и стал от того абсолютно пустым. Все-таки правильно она сделала, что решилась потратить три дня своего отпуска на этот круиз. Оставшись на берегу, она не смогла бы получить такого ощущения простора, свободы и единения с окружающим миром… Хотя, конечно, океан все-таки чем-то похож на Космос: одиночество с редкими вкраплениями случайных кораблей. Ассоциация была настолько полной, что в какое-то мгновение баржа, проплывающая мимо, вдруг превратилась для Руты в грузовоз, маневрирующий на подходе к космической станции.

– В порт пошли, что-то припозднились сегодня… – из темноты шагнул мужчина, встал рядом. – Не помешаю?

Белая форменная рубаха, четкий профиль лица, веселые морщинки вокруг глаз: капитан. «А куда делась лисичка?» – отрешенно подумала Рута и неопределенно пожала плечами. Честно говоря, сейчас бы она предпочла побыть одна.  

– Море похоже на Космос, – капитан облокотился на перила, глядя в ночную даль. – А знаете, что со времен начала мореплавания и до наших дней практически ничего не изменилось?

– Да? – Рута вежливо приподняла брови.

– Основы были заложены много-много веков назад. Оборудование, конечно, стало совершеннее, но мы точно также используем магнитные полюса планеты, чтобы определить свое местоположение, точно также ориентируемся по звездам…

Они оба посмотрели на темное небо, где все ярче начинали разгораться искры звезд. Здесь, на Кинге, чья атмосфера была тоньше земной, они казались большие и ярче.

– Звезды здесь другие… – снова, как будто подслушав мысли Руты, произнес капитан. – Знаете, как называется вот та, третья от горизонта? Аленький цветочек. Видите, она дает красные отблески? Ее можно увидеть только в определенный час ночи. Еще несколько минут, и она исчезнет.

Звезда действительно светила алым. То притухала, то вспыхивала вновь, будто подмигивая.

– А вместо нее появится другая. Она называется…

– Поцелуй вампира, – закончила за него Рута. – Спасибо, я знаю. Я смотрела Звездный атлас.

– Ого! Неожиданный момент! – рассмеялся он. – Чем же тогда мне вас удивить?

«Удивить? Зачем? Или… Это он что?.. Пытается так ухаживать?» По коже Руты вдруг пробежали мурашки: за ней уже так давно никто не ухаживал… Не заигрывал, не подкатывал. Она даже уже успела забыть, как это приятно...

– А, знаю чем! – воскликнул капитан и поманил Руту пальцем. – Пойдемте на корму, там виднее.

Широкая палуба была пуста. На пол падали отсветы горящих окон кают и там, где они ложились на ворс ковровой дорожки, проступал зеленый травяной цвет. Рута и капитан шли рядом, и их руки почти касались. Но только почти. А сердце Руты замирало от почти забытых ощущений молодости: ночь, мужчина рядом и неизвестность впереди.

Они вышли на корму, подошли к смутно белеющим ажурным перилам. Капитан нагнулся над ними, вгляделся в разбегающуюся от корабля волну.

– Вот, смотрите, – он поманил Руту, указывая куда-то вниз.

Она осторожно выглянула и сначала ничего не заметила. Однако когда глаза чуть привыкли к темноте, она увидела, что вода мерцает. Множество мелких искорок перебегало по ней, переливаясь красным, синим, зеленым.

– Что это? – ахнула Рута. – Никогда ничего такого не видела!

– Это явление существует только здесь, на Кинге, – сообщил капитан. – Оно связано с цветением местного растения – серебрянки, обитающей колониями на дне. А светятся споры, отделившиеся от материнского растения и поднявшиеся на поверхность. Они довольно хаотично перемещаются, подчиняясь волнам и ветру, но только до тех пор, пока не обнаружат место, подходящее для расселения. Тогда они зависают и начинают подтягивать сюда же остальные не определившиеся споры. Море при этом просто горит цветными сполохами.

– Красиво… – протянула Рута, представляя идущее яркими переливами море.

– Да, – согласился капитан. – Но это еще не все. Когда количество скопившихся спор достигает критической массы, они начинают слепляться, спаиваться, образуя на поверхности так называемый плывун. Визуально он похож на камень – цвет спор меняется с радужного на темно-серый. Впрочем, фактически тоже: его плотность и масса очень велики. Потому, повисев некоторое время на поверхности, он начинает погружаться на дно. Чем больше плывун, тем быстрее он тонет. Самый большой, какой я видел, был размером… ну… с дом, пожалуй. И он ушел под воду в течение полутора часов.

– Ого! – удивилась Рута. – Наверняка большинство туристов, посещающих Кингу, жаждут это посмотреть. Наверное, существуют специальные круизы? 

– Хм… Да… Некоторое время назад были. Но сейчас уже нет. Запрещены в целях безопасности. Дело в том, что связи между спорами очень сильны. И когда они начинают спаиваться в плывун, то захватывают все, что оказывается рядом. Этим чем-то может оказаться и корабль, не успевший вовремя покинуть зону. А вырваться из плена плавуна практически невозможно. Вот после нескольких несчастных случаев и был введен запрет на навигацию в местах концентрации спор.

– И что? Никаких нарушений? – недоверчиво переспросила Рута.

– Да как же без них, – скривился капитан. – Находятся такие… морячки. Берут большие деньги, выходят в море с туристами. А потом, когда попадаются, начинают рассылать сигналы, вызывают спасателей. И хорошо, если обходится без жертв.

– Вы их осуждаете?

– Конечно. Только идиот будет ради мзды рисковать жизнями пассажиров.

Рута кивнула, соглашаясь. И вдруг лукаво усмехнулась:

– Капитан – это такая ответственность. Доставить всех к месту назначения живыми, здоровыми и желательно довольными. Тяжело?

– Ничего, я справляюсь, – улыбнулся он в ответ. – Ну а вы? Чем занимаетесь вы? Подождите, не говорите! – он вскинул руку. – Я попробую угадать…

Капитан окинул Руту внимательным взглядом, и она порадовалась, что вокруг тьма – он не увидит, что она покраснела. Покраснела, потому что вдруг почувствовала себя не взрослой уверенной женщиной, а девчонкой, которую разглядывает понравившийся ей мужчина.

– Не бумаги… Не офис… – гадал между тем капитан. – Люди? Да! Почему-то мне кажется, что вы работаете с людьми?.. Правильно?

– Да, где-то близко, – улыбнулась она. – Можно сказать… М-м-м… я помогаю людям получать то, к чему они стремятся.

«Что я делаю? Я же кокетничаю с ним!» – мелькнула трезвая мысль, но Рута решительно прогнала ее. Она действительно кокетничала и, как ни странно, ей это безумно нравилось.

– Ага… – глубокомысленно произнес собеседник. – Тогда вы…

– Капитан! – голос неслышно подошедшего матроса заставил их отпрянуть друг от друга, будто застигнутых врасплох школьников.

– Да? – произнес капитан нейтрально, но Руте показалось, что в голосе его проскользнула едва заметная нотка недовольства.

Видимо, матросу показалось то же самое, потому он виновато зачастил:

– Простите, капитан, но береговая служба просит вас выйти на связь.

– Срочно?

– Немедленно!

Лицо капитана посуровело:

– Хорошо, сейчас буду. Идите, – матрос молча растворился во тьме, а капитан обернулся к Руте. – Прошу простить меня: служба.

– Ничего, капитан, – кивнула она. – Я понимаю.

– Надеюсь, у нас еще будет возможность поговорить, – капитан вежливо козырнул и заспешил к рубке.

Оставшаяся одна Рута глубоко вздохнула, возвращаясь к действительности. Ну чего она вдруг вообразила? Ведь ей уже не шестнадцать, жизнь сложилась и если она когда-то предпочла карьеру отношениям, то поздно чего-то менять. Вот только почему именно сейчас, когда карьера удалась, возникает вопрос, а правильный ли это был выбор?

Рута попыталась вновь сосредоточиться на созерцании ночного моря, но вдруг почувствовала, что делать это в одиночестве ей больше не хочется. «Ох уж эти мужчины! – подумала она с чувством насмешливого сочувствия к себе. – Портят жизнь и своим присутствием, и отсутствием!» Вздохнула и пошла обратно в зал.

Веселье в зале было в самом разгаре: танцы со старинных бальных перешли в обычные, и на танцплощадке сейчас тусовалась молодежь. Люди постарше и посолиднее переместились в бар, и Рута, немного подумав, направилась туда же.

– Шампанское, пожалуйста, – попросила Рута у барменши, которая неожиданно оказалась не молоденькой длинноногой девочкой, как это обычно бывает в барах, а женщиной в возрасте и в теле.

Та налила бокал и, подавая его, вдруг улыбнулась Руте не заученной казенной, а неожиданно искренней улыбкой:

– Я видела, как вы танцевали вальс. Очень красиво.

– Спасибо, – поблагодарила Рута.

А барменша вдруг поманила ее пальцем, а когда Рута я наклонилась к ней, произнесла заговорщическим шепотом:

– А капитан-то на вас запал...

– Так уж и запал... – смущенно пробормотала Рута, никак не ожидавшая такого поворота разговора. – На него, наверное, молодые девочки в каждом рейсе гроздьями вешаются...

– Вешаются, – охотно согласилась барменша. – Только он у нас не такой. С тех пор как умерла жена – лет десять назад это было – он ни с кем ни-ни!

– Я что, на нее похожа?– полюбопытствовала Рута.

– Да нет, наоборот, – качнула головой барменша. – А все-таки вы ему чем-то крепко приглянулись. Так что не теряйтесь!

Она снова ободряюще улыбнулась и ушла к другим клиентам.

Рута сделала большой глоток из бокала и даже не почувствовала вкуса. Потрогала горящие щеки. Подумала: «Значит, не показалось...» Что ж, у нее есть еще три дня круиза, чтобы убедиться в том, что барменша права... Маленькая передышка между работой вдруг неожиданно обрела особый смысл.

На следующее утро ошеломленная Рута стояла на палубе и не знала, чего в ее душе больше: восхищения или ужаса. Даже сейчас, когда собравшиеся споры серебрянки уже начали процесс кучкования, море все еще сияло всеми цветами радуги: синие, зеленые, красные и еще бог знает какие переливы шли по поверхности, заставляя ее светиться и гореть. Однако там, споры уже начали формироваться в твердые плывуны, цвета теряли свою яркость и праздничность, становились грязно-серыми, невзрачными. Ближайшие к их кораблю собравшиеся комки пока еще были мягкими и илистыми. А вот довольно далеко впереди высилось то, что заставило их сойти с маршрута: громадная серая глыба и корабль, намертво вмурованный в нее. Со стороны казалось, что корабль просто с разгона влетел в каменную стену, да так и застрял в ней. Нос его был скрыт под наплывами серого камня и уже частично затянут под воду начавшим погружение плывуном. Корма же, приподнявшаяся над водой, была заполнена суетящимися, будто муравьи людьми.

– Эк его затянуло... Того и гляди переломится… – услышала Рута негромкий женский голос. Обернулась и обнаружила рядом давнишнюю барменшу.

– А что… Как вообще все произошло? И как мы здесь оказались? – спросила Рута.

Вечером она еще долго сидела в баре, в тайне от самой себя надеясь, что капитан вернется. Но он так больше не показался, и утомленная Рута отправилась в каюту. И мгновенно уснула, едва ее щека коснулась подушки. А утром на корабле стоял шум и гвалт, пассажиры толпились на палубе, и Рута вышла туда как раз к финальной сцене.

– Этот дурной застрял здесь еще со вчерашнего вечера, – охотно начала рассказывать барменша. – А к спасателям обратился только ночью – видимо пытался вырваться сам. Огласки не хотел: за выход в район цветения штрафы – о-го-го! Наконец, когда понял, что деваться некуда, связался с береговой службой. Но плывун уже начал погружение, а службе еще добраться надо было. Потому и обратились ко всем, кто был в этом районе. Мы оказались ближе всех.

«Так вот что за сообщение принес вчера матрос…» – подумала Рута.

Видно было, как на палубе чужого корабля в бестолково суетятся люди, перегибаются через перила, что-то кричат, беззвучно разевая рты.

– Наши якорь сбросили, сейчас катер спустят, – продолжала, между тем, барменша. – Будут снимать этих непутевых… А серебрянка-то все еще кучкуется… Кабы катерок-то сам не попался – много ли ему надо, вон сколько плавунов подвешено… Тут опыт нужен, не знаю, кого капитан отправит…

В это время из-за противоположного борта катера отделился небольшой кораблик и запрыгал на волнах в сторону попавшего в ловушку судна.

– О, сам пошел! – воскликнула женщина, увидев на мостике человека в капитанской форме.

– А разве капитан может покидать корабль во время плавания? – удивленно вопросила оказавшаяся рядом девушка, в которой Рута признала вчерашнюю лисичку.

– Капитан должен быть там, где сложнее, – назидательно сообщила барменша и процитировала: – «Капитан судна обязан, если это он может сделать без серьезной угрозы для своего судна и лиц, находящихся на нем, предоставить всю возможную помощь любому обнаруженному в море лицу, которому угрожает гибель». Мы, слава богу, тонуть не собираемся, а вот те непутевые… Потому на нашем мостике сейчас помощник, а капитан – у него опыта с серебрянкой на пятерых хватит. Уж если у кого все получится, так только у него.

Катерок, лавируя между образовавшихся больших и малых плывунов, быстро двигался вперед к терпящему бедствие судну. Люди, видя приближающуюся помощь, зашевелились, начали стекаться к ближайшему борту, размахивая руками, радуясь приближающимся спасателям.

– Не забрать всех за один-то раз… – рассуждала сама с собой барменша. – А каждый выход – новый риск – серебрянка-то стынет...

И, действительно, море все больше и больше теряло свой радужный свет и все больше комков серой массы плыло по поверхности.

– Ну, ничего-ничего… У него получится… – женщина успокаивала то ли себя, то ли Руту, то ли собравшихся вокруг людей. И, увидев спешно проходящего мимо мужчину в форме, поймала его за рукав:

– Стиф, кто пошел с капитаном?

– Джон, Михалевский, Сайдерс, Мошков...

– А Рудницкий?

– Тоже. Извините, Анна, мне нужно идти, ожидаются раненые.

Мужчина аккуратно выдернул рукав и быстрым шагом ушел прочь.

– Это фельдшер наш был, – пояснила барменша. – А Рудницкий – это доктор. С капитаном ушел, первую помощь будет оказывать прямо на месте. Сильно-то пострадавших не должно быть, но ушибы, синяки, переломы – это как пить дать есть. Корабль-то вон как подвис…

Катерок, между тем, уже совсем близко подошел к терпящему бедствие судну.

– Эк, мотает-то! – вздохнула барменша. – Да и корма задрана… Борт к борту и не пристыковаться. Наверное, носом сейчас попробует…

– Капитан – такой душка! – пискнула лисичка, восхищенно глядя на человека на мостике. Остальные собравшиеся на палубе пассажиры дружно закивали.

– Внимание, команда! – раздался голос из громкоговорителей. – Всем немедленно явиться в банкетный зал для подготовки приема пострадавших и раненых. Просьба пассажирам: сохранять спокойствие и разойтись по своим каютам.

– О, вызывают! – встрепенулась барменша. – Надо идти.

Пассажиры зашевелились, загомонили не спеша, однако, выполнять указание – на палубе было гораздо интереснее.

– Пойдемте, я с вами, – обратилась Рута к Анне, в последний раз глянув на катер, балансирующий на волне, будто канатоходец на проволоке. – Может, пригожусь.

– Вы доктор? – спросила ее женщина, пока они шли в сторону банкетного зала, оставив позади толпу пассажиров.

– Нет, медицинские курсы, – не вдаваясь в подробности, сообщила Рута.

– А, ну ладно... – удовлетворенно кивнула собеседница и распахнула дверь, пропуская Руту вперед.

Как-то неожиданно и совершенно самой собой получилось, что организация приема пострадавших оказалась в руках чужой на этом корабле Руты. Возможно, так вышло потому что большая часть экипажа, в том числе и штатный врач, ушли на катере вместе с капитаном – помогать снимать людей с тонущего корабля и оказывать срочную помощь получившим травмы прямо на месте. А, может, дело было в том, что Рута привыкла руководить и потому невольно вела себя соответствующе. А людям свойственно подчиняться тому, кто знает, что нужно делать. Ну, как бы то ни было, Рута командовала, распределяла работы, сортировала пострадавших: кого отправить в каюты, кому оказать первоочередную помощь, а кто может подождать, успокаивала истериков и раздавала задания добровольным помощникам из пассажиров.

Ее постоянно что-то спрашивали, ее каждую минуту куда-то звали, и она, пытаясь успеть везде и сразу, даже не имела возможности узнать, как проходит спасательная операция. И только тогда, когда поток нуждающихся в помощи людей начал иссякать, она поняла, что все близится к завершению. Но дел все еще было много, ее по-прежнему дергали, призывали, теребили, и когда в залу вошел капитан, она даже не сразу заметила это. А он, дождавшись, когда Рута закончит с очередным раненым, молча, подошел и крепко пожал ее ладонь.

Они стояли рядом и смотрели друг другу в глаза всего лишь мгновение. Потом Руту снова кто-то окликнул, и она шагнула прочь. А капитан, уверившись, что все в надежных руках, незаметно покинул залу.

Круиз был прерван, и переполненный корабль вернулся в порт в этот же день. Их встречали торжественно, шумно и бестолково: суетились газетчики, размахивали цветами встречающие, и полицейские, распределяя потоки пассажиров, вносили во всеобщий хаос собственную лепту.

Влекомая толпой Рута, все оглядывалась, пытаясь увидеть сквозь снующих туда-сюда людей человека в белой капитанской форме. И она увидела его – стоящего на верхней палубе в окружении каких-то важных чиновников. И, конечно же, он не заметил Руту в пестрой людской толпе.

«Ну вот и все, – подумала она, отводя взгляд. – Каникулы кончились, завтра отлет с Кинги. Значит – не судьба». И пошла вперед, больше не оглядываясь.

Что такое капитанский коктейль? Ну, то есть коктейль от капитана? Это большая зала, наполненная сиянием огней, разнаряженные пассажиры и, конечно же, капитан в парадной форме. Рута Ковальски, единственная женщина-капитан космического флота, приветствовала гостей на борту своего корабля.

– Первый танец, – сообщил помощник. – Что поставить?

– Традиционно – вальс, – пожала плечами Рута. – По крайней мере, есть шанс, что его никто не знает.

Зазвучала мелодия вальса, пассажиры неуверенно топтались вдоль стен, а Рута отвернулась к столику – взять бокал.

– Вы танцуете, капитан?

Рука дрогнула, расплескивая шампанское. Рута, не веря, медленно обернулась, вгляделась в запомнившиеся черты: светлый ежик волос, карие глаза, сеточка морщин, какая бывает у часто улыбающихся людей… Выговорила пораженно:

– Как вы меня нашли?!

– А список пассажиров на что? – улыбнулся капитан и протянул руку. – Потанцуем?

Рута машинально протянула свою, шагнула на паркет и вдруг подумала с бесшабашным весельем: «А ведь не такая уж плохая штука – капитанский коктейль!»